По следам казанской трагедии продолжаются споры о том, как надо освещать подобного рода происшествия. Нужно ли давать в прямой эфир, в соцсети кадры с места драматических событий? И не лучше ли, как в поздние советские времена, не сообщать ничего до момента, когда все закончится. Ну а позже уже выдавать информацию и от силовиков и со стороны пострадавших.
Один из самых известных политиков в Госдуме предложил вообще запретить публиковать любую информацию в то время, когда совершается теракт.
«КП» обратилась за комментарием к главе комитета Госдумы по делам СНГ и евразийской интеграции Леониду Калашникову.
- Леонид Иванович, один из ваших коллег предлагает не давать «трибуну» тем, кто совершает действия, подобным казанским.
- Так можно дойти до того, что мы вообще ни о чем не будем сообщать. Это то, чего и надо пугаться. Другой вопрос - как ограничивать информационный шум.
- Ну и как?
- Не сообщать об этом - это значит еще больше преумножать шум.
- Возникает противоречие...
- Ликвидировать шум - дело специализированных структур. Но я точно знаю, что, если мы не будем сообщать о подобном, то начнем только приумножать такие явления.
- У вас есть наглядные примеры?
- Я помню, как вез группу молодых ребят в Румынию и Болгарию после аварии в Чернобыле в 1986-м. Мы ехали на поезде через Украину в мае, и вышли ночью на какой-то украинской станции. И удивились, что ни одного человека не было видно. А все наши газеты и телевидение молчали. О том, что случилась большая авария. И что произошла утечка топлива. И что это опасно для людей на много километров вокруг.
- И когда вы об этом узнали?
- Узнали лишь в Румынии. Когда вышли уже на румынской станции, чтобы купить черешню.
- Но ведь уже были объявлены гласность и перестройка.
- Да. Все это было. Но об аварии в Чернобыле советские газеты практически ничего не писали. И нам только в Румынии сказали - ну какая черешня, вы что, с ума сошли, не вздумайте! Такая показательная картинка и для позднего СССР, но и для нашего дня. А в раннем СССР не сообщали вообще ничего о катастрофах.
- Точно не сообщали о захватах самолетах и о терактах в метро.
- Нет, не сообщали. Хорошо это или плохо - мне сложно судить. Но когда я работал на ВАЗе молодым мастером и в начале 80-х на Дальнем Востоке сбили корейский "боинг", у меня трудилась бригада французов. Они на нашем автозаводе в Тольятти налаживала роботы и манипуляторы. И вот после сбитого "боинга" я прихожу в цех, а французы на меня волком смотрят. И я не понимаю, в чем дело. То есть, они то узнали сразу - что в Союзе случилось. А, мастер на советском автогиганте, вообще ничего не знал и не понимал.
- Французские специалисты имели информацию о драме в небе СССР, а советский мастер ВАЗа - нет, вот это - неправильно?
- Хорошо или плохо, что я узнал от кого то узнал о трагедии, а не от наших газет и телевидения? Конечно, плохо! И потому предложение, которое от одного из парламентариев прозвучало, считаю популистским. Да нужны фильтры. От словаков в том числе. Пусть они сами отрабатывают, как именно должны взаимодействовать со СМИ в подобных ситуациях.
